Горячая гей библиотека

Потаённая бухта

Часть 1

Мне 61 год. Я лысый, бородатый, сухопарый, но не считаю себя старым, шестой десяток перевалил незаметно. Всю жизнь я прожил в маленьком прибрежном городке, никуда из которого не выезжал и о райских кущах там, где нас нет, не мечтал. Мне и здесь хорошо.

Каждый день я начинаю с купания в море и заканчиваю его тем же. Эта привычка сохранилась у меня ещё с отрочества, когда, едва закончив учебный год в школе, все пацаны забывали о том, где у них лежат штаны и обувь, и в одних сатиновых трусах целый день пропадали на море. Счастливое и беззаботное было это время! К концу лета и белобрысые, и смуглые становились одинаковыми: волосы у всех выгорали до белизны, а кожа покрывалась почти чёрным загаром.

С тем временем у меня связаны и мои первые сексуальные эпизоды. Бултыхаясь в воде, нет-нет да и схватишься за окаянный отросток приятеля, или тебя ненароком ущипнут за мягкое место. Купались мы тогда голышом, и ни у кого не возникало мыслей о чём-то запретном. Всё было естественно и не вызывало никаких особых эмоций, тем более что и слов-то таких, как гомосексуализм, мы тогда не слышали. Позднее, когда нам уже стало понятно, что писька предназначена не только для того, чтобы помочиться, отношения между нами стали более сдержанными, да и купаться мы стали в плавках: кто-то стеснялся своего необычно быстро выросшего прибора, кто-то, наоборот, чересчур маленького.

В то время у меня сложились особые отношения с Лёшкой. В общей ватаге нам почему-то стало уже неинтересно пребывать. Мы старались уединиться, посидеть вдвоём в саду, поговорить, да и купаться только вдвоём нам было интереснее. Лёшка и бухту нашёл, про которую никто не знал. Располагалась она где-то в километре от общего пляжа, там, где начинались скалы, которые отгораживали бухту и от пляжа, и от моря так, что увидеть её можно было лишь с берега, а какой дурак попрётся по жаркой степи за целый километр, если пляж - вот он, под боком. Лёшка, однако, пошёл и нашёл это место, затем предложил мне сходить туда вдвоём, и я не отказался от этого предложения. Заманчиво было провести целый день там, где нас никто не найдёт.

Здесь, в этой бухте, мы и познали новую грань дружбы двух парней. Как-то мы просто лежали на песке, и Лёшка, откинув руку, попал ею на мои плавки. Я никогда не думал, что у меня может быть на такую мелочь столь бурная реакция! Меня будто током прошило! Я повернулся к другу, не зная, как на это реагировать, а он почему-то не убрал с меня руку, наоборот, она переместилась с зашевелившегося вдруг члена на округлости сзади. Может быть, Лёшка понял моё молчание как согласие, а может, я именно этого и хотел, что он понял меня без всяких слов, но парень вдруг притянул меня к себе и (вот этого я никак не ожидал!) ласково стал целовать мои губы. Я к тому времени ещё и с девками-то не целовался, а тут такое...

Всё моё тело превратилось в железную пружину, а руки, словно клещами, зажали Лёшку, будто боясь того, что вот сейчас он отпустит меня, и всё кончится. Не знаю, где он в наши годы научился так целоваться, но это был конец! Я попросту потерял способность реагировать на что-то. Всё работало на автопилоте.

Вот он перевернул меня на спину, и его губы заскользили по всему моему телу: ушам, шее, груди, соскам (о-о-у!), животу... Его руки стянули с меня плавки, а его рот вобрал в себя моего вздыбившегося "дружка". Мама моя, я извивался, как червяк на асфальте, и не мычал, а прямо-таки выл от удовольствия, которое Лёшка доставлял мне своим языком и губами! Даже не сообразив, что сейчас будет, я кончил ему прямо в рот и от ужаса (что я наделал!) отрезвел, опасаясь увидеть обиду или укор в его глазах. Но он даже не поднял головы от моего паха, продолжая баловаться с моим отростком, и было видно, что сам он получал от этого только удовольствие. Я расслабился и позволил ему теперь делать со мной всё, что он захочет.

Не буду рассказывать, чего именно он захотел, как больно сначала это было без всякой смазки и в какой кайф обратилось под конец, но именно с того дня мои походы в бухту стали ежедневными. Даже когда Лёшка по окончании школы уехал в Ленинград учиться, а я остался в родном городке один; даже после того, как всё стало постепенно забываться, и пришло время служить в армии, учиться, жениться, растить отпрысков; даже в свои шестьдесят я каждое утро и каждый вечер всё ещё спускаюсь к нашей потаённой бухте, купаюсь тут и вспоминаю этого стройного белобрысого парня с ясными голубыми глазами и лучезарной улыбкой.

***

В тот день я, как обычно, утром ушёл купаться, а когда вернулся, то застал дома не совсем обычную картину: жена мыла никогда не мывшееся раньше окно в сарае, где мы зимой храним домашнее вино и фрукты, а внутри кто-то что-то передвигал и разговаривал.

В принципе, ничего необычного для приморского городка в этом не было. Летом его население удесятеряется за счёт желающих отдохнуть на море и снимающих квартиры в частном секторе. Люди заселяются и в сараи, и в курятники, даже просто спят во дворах. Мы тоже пускаем к себе отдыхающих, тем более что наши дочери выросли и живут отдельно от нас, а их комнаты пустуют. Так что в доме есть место, и сейчас одна комната даже свободна, так зачем тогда прихорашивать сарай?!

- Что за аврал? - спрашиваю я у жены.

- Да вот парни отдельно жить захотели, я и предложила им нашу сараюшку. А чё, крыша не течёт, стены не худые, бутыли передвинем в угол, а диванчик раздвинем. Диванчик же ещё совсем новый. Помнишь, как дом построили, так его и купили! Хороший был диванчик!

- Ну-ну, - крякнул я и заглянул внутрь сарая.

Пыль там стояла коромыслом. Чернявый парень лет 25-30-ти выметал из помещения годами копившийся там сор, а другой составлял в углу пустые бутыли из-под сухача.

- Поаккуратней с ними, полные отдельно поставь, - скомандовал я и... потерял дар речи.

Парень обернулся на мой голос, и его лицо осветила... Лёшкина улыбка! Такой же белобрысый, голубоглазый, стройный... Боже мой, так не бывает! Передо мной, шестидесятилетним стариком, стоял молодой, от силы лет 25-ти, мой давний друг и моя первая любовь - Лёшка. Наваждение какое-то!

- Ты откуда? - только и сумел спросить я его.

- Из Нижневартовска, - ничего не подозревая, ответил парень.

- Угу, а зовут как?

- Алексеем, а для вас я просто Лёшка.

Конец фильма! Так не бывает! Я, как пьяный, пошатываясь, вышел из сараюшки и побрёл в дом.

- Куда ты, старый, обедать скоро.

- Пойду отдохну малость, позовёшь, когда всё будет готово, - ответил я жене, зашёл домой, лёг - и будто не было долгих сорока лет разлуки, всё всплыло в памяти до мельчайших подробностей.

За эти годы многое изменилось, и то, о чём при коммунистах не принято было даже говорить, стало нормальным и обыденным. К морю часто приезжали однополые пары и в открытую предавались здесь своим забавам. Жена таких, правда, не любила и на постой не пускала, чуяла носом, чем дело пахнет. Отдыхали у нас, как правило, семейные, хотя от них и хлопот было больше, особенно если они приезжали с отпрысками. А тут вот прокололась! Что ж, и на старуху бывает поруха. Парням было всё равно, где жить и на чём спать, лишь бы им никто не мешал и быть вместе, - это я понял сразу, вспомнив свою юность. Ну да ладно, поживём увидим...

Скоро они все свои дела закончили. Жена пару раз заскакивала в дом, чтобы взять чистое бельё, и вот уже зовёт обедать.

Обедали мы во дворе под виноградником, да и готовила жена в летней кухне - открытом навесе, где летом не жарко. Парни как дорогие гости уже сидели за столом, и (вот чудо!) жена, никогда особенно не жаловавшая приезжих, крутилась вокруг них, не зная, чем им угодить!

Я сел на своё место, получил свою тарелку борща и принялся есть, пожелав всем приятного аппетита, в ответ опять получив ослепительную улыбку Лёши и заявление чернявого, что лучше украинского борща нет ничего. "Боже, до чего ж он похож на того, моего Лёшеньку!" - думал я и сосредоточенно жевал, глядя в тарелку. Поднять глаза я просто боялся, потому что и без того в моих брюках подозрительно нагревалось и шевелилось нечто.

Поев, я шлёпнул жену по заднице, поблагодарил её за обед и ушёл в дом.

- А что это ты, дед, какой-то не такой сегодня? Или квартиранты не понравились? Так ведь отдельно живут, и пускай себе, хлопцы хорошие, видно, что не пьяницы, а девок водить станут, так ведь дело молодое, на то они и отдельно поселились, - затарахтела жена, проводив парней на пляж и убирая посуду в комнате.

- Иди-ка ты лучше ко мне, старая, - притянул я её к себе.

От воспоминаний колышек мой стоял уже во всю мочь, и мне требовалось немедленно разгрузиться, чтобы не оскандалиться.

- Тю, старый, день на дворе, а ты такое надумал!

- Ерунда, все на пляже, до вечера не придут...

Давно моя благоверная так подо мной не стонала, а когда я кончил и, перевернув её, заехал ей ещё и сзади, она и вовсе взвилась:

- Старый, ты что, белены объелся или денег просить собрался? Да я б тебе и так дала...

Но я этого уже не слышал. После двойной порции секса я уже спокойно посапывал. Разбудила меня жена ближе к вечеру.

- Что, неугомонный, ещё хочешь или к ужину сполоснёшься?

- Сполоснусь, а ты пока собирай на стол.

Счастливая жена, пока я спал, приготовила царский ужин. На столе стояла селёдочка, сальце, колбаска, а ещё шкворчала яишенка. Вот что значит угодить женщине! Сполоснувшись под душем, я сел за стол, в глубине души довольный тем, что квартирантов нет и можно поесть спокойно, но не тут-то было!

- Милые, а вы чего не идёте? Уже всё на столе! - вдруг запела жена.

Из сараюшки сначала показался чернявый, а за ним вышел и Лёшка всё с той же улыбкой, правда, теперь чуть смущённой, что делало его ещё более привлекательным для меня. Господи, ну за что мне это наказание! Быстро поев, я поблагодарил жену и ушёл в свою бухту. В этот день я проплескался до темноты, а зайдя домой, сразу лёг спать.

Всю ночь мне снился Лёшка, и я никак не мог понять, который из двух. То я прощаюсь на вокзале со своим Лёшей и реву в закутке, чтобы никто этого не видел, то вхожу в дом и вижу его на своей постели, никуда не уехавшего, радуюсь его возвращению, бросаюсь к нему с объятиями, а он смеётся: "Посмотри на себя, старый, ты ж сейчас развалишься!" То вижу, как он уходит, я пытаюсь бежать ему вслед, а ноги как не мои - не могу оторвать их от земли. То вот он, рядом, гладит меня по плечу и успокаивает: "Я ещё вернусь, ты что, старый?"

Впрочем, "Ты что, старый" - это уже не сон. Это жена треплет меня за плечо, пытаясь разбудить. Я открываю глаза, а жена, перепуганная, спрашивает:

- Что с тобой? Не заболел? Всю ночь прометался в бреду. Кулаки сжимаешь, зубами скрипишь, стонешь... Дай-ка я тебе температуру смеряю.

- Уймись, - отвечаю я ей, - просто сон плохой приснился. Налей-ка мне молока, пойду погуляю.

страницы [1] [2] [3]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Мужики и молодые, На природе

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>