Горячая гей библиотека

Горячее лето Самарканда

Часть 2

Витька выпрямился, но выглядел уже не так гордо, как десять минут назад. Его белый необрезанный хуй был примерно на одну треть короче моего, хоть и такой же толстый. Он мельком сравнил нас, и от такого результата лицо его ещё больше поникло. В действиях Вити произошла перемена, он больше не строил из себя богатого ёбаря, он поспешно нагнулся, снял мои галоши, затем брюки и плавки, тревожно прислушивался к происходящему за соседними прилавками, мой хуй разбудил в нём страх. Я же только начинал входить во вкус и почувствовал необычайную свободу, оказавшись нагим. Когда он снимал с меня галоши, я увидел его мощную спину и понял, я его буду ебать как мужик, а не как мальчишка. Его руки трогали мои ступни, дотрагивались до моих ног, я возбудился ещё сильнее, чем десять минут назад.

- Витя, подрочи мне по старой дружбе, может быть, я тебя тогда отпущу. Надёжно прислонив свою жопу к прилавку, он взялся за мой хуй.

- Отпусти по-хорошему, я под защитой российского посольства... ладно, я даже ещё разок возьму его в рот пососать и всё... мы в расчёте, ты меня отпускаешь!

Он наклонился, взял в руку мой клинок и начал гулять вверх-вниз по моему вновь возбуждённому, коричневому, длинному и толстому стволу губами, ласкал язычком и обсасывал головку; всасывал, вытаскивал и медленно водил по лицу, потом снова брал в рот. Мой победитель-хуй ежесекундно начал подниматься до пупка, потом вниз, потом снова вверх и захотел более серьёзного продолжения от этого парня.

- Знаешь, Витёк, ты рано собрался уходить. Аллах послал тебя мне не для того, чтобы я тебя так отпустил, не дрочи больше мой хуй. Мы сделаем по-другому, я выебу тебя в жопу.

Я подсадил его на прилавок, Витёк весь побагровел и стал как пьяный:

- Ну почему я тебя так и не выебал тогда? Почему приехал отдыхать сюда? Почему пришёл сегодня на базар? Наконец, почему он у тебя такой здоровый? Это не справедливо!

- Он обрезанный и ничто не мешало ему расти, плюс солнце, плюс, когда я был пацаном, я всё время думал о сексе и дрочил по утрам и вечерам с пятилетнего возраста.

- Знаешь, почему я тогда не выебал тебя? Я хотел с тобой секса на равных, я хотел с тобой по-очереди, а там я не мог себе позволить валяться с младшим по званию парнем на равных. Обхватив своего бывшего повелителя, я затолкнул свой язык ему в рот и затем начал постепенный переход к настоящему мужскому сексу, т.е. давить средними пальцами на его очко через трусы.

- Стягивай трусняк и то, что на тебе осталось, ебать тебя сейчас буду!

Витёк, как пьяный снял брюки, стянул трусы и покорно приставил мой елдак к своей промежности, под яйца. Мой конь напрягся, натянулась кожа, он стал почти чёрным, раньше ни на кого так не вставал. Витино хозяйство обмякло и безвольно обвисло. Сейчас предстоит "казнь" этого некогда всемогущего прапорщика, посредством насаживания на чёрный хуй. Головка слегка раздвинула дырочку и начала томительно пульсировать. Витя отпрянул от неё, руками обнял меня за шею, и не открылся. Я от волнения забыл русский язык и попытался объяснить ему по-узбекски, что мой мусульманский подход к сексу не позволяет мне грубо насиловать своего гостя. Я надавил на его плечи. Витя поцеловал меня в шею и стал умолять не пидарасить его всерьёз, а тереться хуем между его ляжек, застонал, начал руками скользить по моему хую, между тем, мой клинок покрыл смазкой его входную точку, необыкновенный кайф разлился по всему телу, я как бы взлетел. Я еле сдерживался, чтобы не кончить от Витькиных рук. Что и говорить, парень был очень хитрый и нервный, его нервозность обещала необычное наслаждение.

В армии я не смел даже мечтать о его жопе, наоборот, в страшных снах мне снилось, как он меня опускает, как я миллиметр за миллиметром, лишаюсь мужественности, как его яйца покрывают мои яйца, как мне стыдно смотреть в глаза товарищам, они ведь уже узнали, что я стал пидаром; а что будет по возвращении домой, как смотреть в глаза ребятам в махалле, отцу и братишке?

Теперь же эти мускулистые напряженные руки, кубики брюшного пресса и волосатые ноги, то напряжённые, то расслабленные, принадлежат мне. Я делаю его пидарасом, я вскрываю его. В моменты расслабления его колечка я толчками проталкивал конец в его горячую щель, парень напрягался, стонал, и головка, встречая сопротивление, выскальзывала наружу. Наконец, головка полностью вошла в его тесную мужскую дырочку, и Витькина жопа плотно обхватила ствол моего члена. Его очко, пытаясь вытолкнуть моего коня, лишь сильнее его сжимало по принципу замка, ведь головка моего обрезанного клинка массивнее, чем ствол. Я осторожно ввёл мой елдак по яйца в жопу повелителя салабонов. Наслаждение от плотного обхвата моего члена было так велико, что я потерялся во времени и начал стонать от кайфа. Передо мной промелькнули сексуальные картинки из моего детства: одноклассник, которого мы мацали всем классом на переменах в школе, девчонка, с которой я сидел за партой, первый день в армии, дембель, свадьба и, наконец... моя сладкая месть. Парень был покорён, в его глазах навернулись слёзы обиды, он попытался вырваться и почти слез со скользкого хуя, но я на этот раз с силой засадил ему. За каждое поступательное движение моего клинка в заднем проходе врага я готов был многое отдать. Но наслаждение засаживать хуй в белую задницу прапора, это блаженное трение по всей длине моего ствола Аллах подарил мне даром, как раз тогда, когда я истосковался по Лоле. Стоны северного гостя выражали страдание и негодование. О Аллах, тогда в армии я предчувствовал, что Ты дашь мне отомстить!

- Сейчас не дёргайся, а то больно будет; я поимею теперь тебя по-другому. Я аккуратно перевернул парня, не вынимая скользкого от смазки конца, лицом к прилавку. Его жопе стало хуже, дырка тут же сильнее обхватила конец. Я дал время привыкнуть его анусу к моему вторжению, я наслаждался необычной добычей, горящей огнём теплотой его внутренностей и делал только мелкие движения.

- Витёк, ты не в первый раз, или мне показалось?

- Мне интересны девочки, но в армии я ебал всех подряд, ты сам знаешь; после армии тоже пару раз засаживал чёрным парням в жопки, но до тебя дал... вернее меня взял только один парень. Во время призыва на срочную службу, на медкомиссии, со мной познакомился парень моего призыва, азер или дагестанец и пригласил домой. Я дурак, пошёл, мы выпили, покурили дури, начали смотреть видик и дрочиться. Потом он засадил мне и выебал меня в жопу. Когда я потребовал его жопу, он только рассмеялся и сказал, что жопу не даёт, но это такой у них обычай, перед срочной службой нужно выебать сопризывника, тогда вся служба пройдёт гладко. Я хотел драться, но дурь расслабила меня, и он, в несколько приёмов ещё раз овладел мной и ебал на этот раз долго и заставлял кукарекать, чтоб все в доме поняли, что их мальчик стал мужчиной. Его отец потом довёз меня до моей улицы и сунул десять баксов, прося не обижаться, так как "примета у них такая-сякая есть" ...

Я нежно погладил его ляжки и начал всовывать хуй на полную длину. После двух-трёх сокращений, я вынимал его и снова засовывал. Витёк застонал.

- Под кем тебе лучше?

- Азер ебал меня через гандон, ощущения не такие были и ещё, его хуй был длинный, но тонкий.

- Ты что сейчас чувствуешь?

- Как будто хочу обосраться, но твой конец мне не даёт и он таранит почти до печени, он горячий и властный, мне даже стало приятно, что именно ты меня вскрыл, еби теперь меня как захочешь... сегодня удача на твоей стороне... но я очень сожалею, что не опидарасил тебя тогда... кто знает, может быть тогда ты сейчас стонал бы подо мной, кто знает, может мы ещё встретимся на моей территории... Вот до чего доводит снисходительность к чёрным!..

***

Когда я вновь открыл занавес прилавка, уже смеркалось, Витёк был одет в узбекскую военку, в пакет я ему положил всё новое. Перед тем, как махнуть через прилавок, он наклонился, поцеловал мою руку, лежащую на ширинке, мой елдак ответил ему толчком, палец залез за щёку.

- Рахмат, Фархад-ака! Когда вы отдадите мне мой паспорт?

- Сначала оформлю тебе временную регистрацию, поживёшь у меня месяц, другой, познакомишься с моими друзьями и братишкой, а там посмотрим.

***

Рабочий день почти кончился, весь товар я переправил на склад, тут вдруг зарисовался Гафур-мент. Собрав со всех причитающееся, Гафур, изображая ловкость, еле перевалился за мой прилавок, пёрнул, лукаво усмехнулся и закурил.

- Фар, а Фар? У тебя на девочек стоит?

- Стоит, Гафур-ака.

- А у меня и на девочек и на мальчиков стоит!

При этом аккуратно гладит меня рукой по ягодицам, другой трёт себе ширинку.

Убил бы пидара и разрезал на куски, но... начальство, мент. Изображаю одобрение, восхищение и сочувствие:

- Гафур-ака, табиб сказал, что у меня, наверное, этот... ну как его... ну СИФИД! Вчера, когда я поссал на веточку исрыка и табиб-ака его поджигал, дым показал три арабские буквы: "Син", "Фа" и "Джим", а это – болезнь.

Гафур с брезгливым видом встаёт и собирается перевалиться обратно.

- Куда же вы, Гафур-ака?

- Все вы тут бараны, ебётесь с всякими русскими искателями приключений, а когда приходит время своему брату помочь, анализы сдаёте... СИФИД! Бараны долбанные!

***

Вечером, в бане мой друг Тахир хохотал, когда я ему рассказал про Витькин паспорт и про Гафура-мента.

- Представляешь, у меня тоже чужой паспорт сегодня появился. Угадай, чей? Когда ты имеешь паспорт человека, в наше время и в нашем крае это означает, что ты имеешь его душу. Знаешь, чья душа в моём кармане?

Ко мне Гафур тоже вечером подъезжал, просил подрочить ему, и обсосать, за это он купит мой бизнес за хорошие бабки, и я могу сваливать куда хочу.

- И ты сосал?

- Я сделал вид, что согласился, а когда он спустил штаны, сам поставил его на колени и тыкал своим хуем в его толстую рожу, я покрыл всю его щетину своей смазкой.

- А дальше?

- Ебать я его не стал, всё-таки начальство, мент. Но главный прикол, от неожиданности и обиды, Гафур-ака не заметил, как потерял паспорт и удостоверение. Теперь, в заднем кармане моих джинсов, его документы!

- Он тебе отомстит, Тахир, он заберёт тебя в КПЗ и будет ебать там со своими друганами во все дырки одновременно!

- А ты как поступил, притворился уродом, так мужик не может поступить!

Я ударил Тахира под дых, и прижал рукой его шею к стенке.

В его глазах навернулись слёзы, но это слёзы не от слабости и безысходности, это слёзы парня, чьи мужественные действия не одобрил лучший друг.

- Может ты, мой лучший друг, Фархад, приведёшь меня к Гафуру и опидарасишь перед ним?

Ну что тут поделаешь, я любил этого горячего парня и готов был простить ему всё. Его горячность, открытость и сила превращались в... покорность, когда мы делали любовь. Он напоминал мне горячего арабского скакуна, сочетание породистости, силы и стремление быть любимым таким же жеребцом. И хотя когда дело доходило до настоящего секса, я брал на себя исключительно активную роль, отклоняя все уговоры Тахира, трахнуться по очереди, он не обижался. "Однажды ты отдашься мне и не пожалеешь об этом!", говорил он после траха, обкончав простынь.

Я обнял его и поцеловал в каждый из его горячих глаз. Мои руки гуляли по его сильному мужественному телу, касаясь его крепкого клинка. Любовь... любовь с парнем, которого хочешь, о котором постоянно мечтаешь, что может быть прекраснее любви к воплощённой мужественности?

страницы [1] [2] [3] [4]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Азия и Кавказ, Мужики, Бисексуалы

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>