Горячая гей библиотека

Безупречный любовник Джонни

Дэвид хмуро уставился на свой офисный стол. Провел влажной рукой по влажным волосам: кондиционер снова не работал. "Как всегда в самые жаркие дни, - подумал Дэвид. - Кондиционер выходит из строя летом, отопление - зимой". Он иронически улыбнулся и вытер липкие руки клинексом, коробка с которым стала стандартной принадлежностью его стола наряду с постоянно трезвонящим телефоном и вечно заполненной записной книжкой-дневником.

Он то и дело переводил взгляд с чисел на дисплее компьютера на электронные цифры настольных часов. Его рабочий день подходил к концу: без пятнадцати шесть. Пятнадцать минут - и Дэвид свободен на уик-энд от своей электронной оснастки. Шесть часов по пятницам были для Дэвида, несмотря на его высокое положение в банковском деле, таким же магическим временем, как и для всей остальной работающей нации. Подобно двадцать четвертому удару часов в канун нового года, здесь кончался старый год, и начинались вечерние развлечения. Но Дэвид думал не о вечеринках, не о том, чтобы смешаться с толпой в городских барах. Дэвид думал только о Джонни.

Последние пятнадцать минут рабочего времени застали Дэвида в готовности к броску, подобно скаковой лошади на последнем отрезке дистанции, когда она, вытянув шею, мчится к финишу. Разумеется, его воодушевляли и пришпоривали мысли о Джонни. Он со своей обычной профессиональной аккуратностью покончил с проверкой счетов, накопившихся к концу недели, прежде чем отключить систему, вынуть свой личный кодирующий диск и убрать его в портфель с цифровым замком. Выслушав переданные боссом пожелания хорошего отдыха, Дэвид покинул офис, отмерил длинные коридоры огромного здания банка, добрался на лифте до нижнего этажа и вышел на широкие, пышущие жаром вечерние улицы Найтбриджа.

Шофер ждал его на стоянке, служебный лимузин поблескивал на солнце. Прохлада встроенного кондиционера овеяла лицо Дэвида, как только он скользнул на заднее сиденье с холодной и гладкой кожаной обивкой, снимая накопившуюся усталость и напряжение прошедшего дня. Машина мягко несла его по оживленным улицам, ровное урчание мотора успокаивающе действовало на Дэвида, как это бывало всегда. Он комфортно расслабился с мыслью о столь милом его сердцу двухдневном перерыве и о времени, которое он проведет с Джонни.

Он налил себе немного бренди из компактного бара, втягивая его, как пчела нектар, пока шофер уверенно вез его сквозь сумятицу уличного движения в часы пик к четырехэтажному дому в викторианском стиле, где и обитал Дэвид. Дэвиду езда доставляла удовольствие, как и зрелище города, который он любил. Ему нравились эти признаки своего материального благополучия, доказательства своей профессиональной состоятельности. Ему было тридцать пять - молодой возраст для того высокого положения, которое он занимал в компании, но он учился в лучших школах страны и стажировался в ведущих финансовых компаниях. Он был доволен жизнью, жизнью, полноту которой довершал Джонни. Джонни, с которым он делил свою любовь. И Дэвид ощущал себя способным дарить много любви. Любви, которая соперничала с его способностью обеспечивать роскошную жизнь. Но он знал, что Джонни не интересуют его деньги, и это придавало всему особую атмосферу, делало для Дэвида все более реальным.

Он как раз покончил с выпивкой, когда машина повернула на обсаженную деревьями подъездную дорогу и приблизилась к огромному, полностью сохранившему викторианскую элегантность дому. Дэвид покинул уютный лимузин и снова окунулся в теплый вечерний воздух. Он поблагодарил шофера, который ответил обычным кратким прощанием и повел машину обратно по той же дороге. Дэвид по-спринтерски поднялся по добела отмытым ступеням к входной двери. Звук отпираемого замка, открывающего доступ внутрь, вызвал у Дэвида желанное чувство свободы, освобождения от ответственности, которого он так ждал после часов, проведенных в офисе, свободы сбросить стесняющую его форму Дэвида Стаббса, финансового менеджера. Он становился просто Дэвидом, Дэйвом для своих друзей, когда выскальзывал из своего накрахмаленного костюма.

Дэвид взял за правило никогда не брать работу на дом. Лишь очень редко, по обстоятельствам чрезвычайной важности, Дэвид позволял компании вторгаться в свою частную жизнь. И нынешний вечер не был исключением. Эту ночь Дэвид проведет с Джонни. Дэвид улыбнулся своему отражению в зеркале прихожей, снимая пиджак и ставя портфель возле ног. Он думал о предстоящей ночи с Джонни.

Он прошел через элегантный широкий холл в столовую проверить, выполнила ли миссис Трилл, его домоуправительница, данные ей инструкции относительно ночи. Она их выполнила, как всегда. Дэвид с восхищением оглядел накрытый стол: тщательно подобранный холодный ужин, сервированный на обеденном столе красного дерева, сверкание серебра в лучах позднего послеполуденного солнца, проникавших в комнату сквозь большое окно-"фонарь".

- Отлично, - сказал Дэвид вслух.

Он налил себе стакан холодной минеральной воды, прежде чем взобраться по широкой лестнице на второй этаж в свою спальню, пытаясь на ходу одновременно отпить воду, держа стакан в одной руке, и развязать галстук другой. Вдоль лестницы висели со вкусом подобранные гравюры, изображающие мужские фигуры в натуральном виде в различных позах, - все в солидных темных рамах. Но сегодня Дэвид не обратил особого внимания на позирующих Адонисов, поднимаясь наверх мимо них. Сегодня вечером в его голове была только одна мужская фигура - фигура Джонни. Он вошел в спальню - большую комнату, украшенную в стиле Регентства, с мебелью, представляющей смесь модерна и старины, которая придавала комнате исполненный вкуса и элегантности налет мужского стиля. Дэвид пересек комнату в направлении двустворчатых окон, выходивших на террасу над садом, с видом на город вдали. Он открыл окна, чтобы комната наполнилась летним воздухом. Немного постоял на террасе, внимая тому, как солнце бьет ему в лицо. Отпил из стакана, чувствуя себя счастливейшим человеком на земле при мысли о Джонни.

Он осушил стакан до дна, смакуя вкус холодной жидкости глубоко во рту и на языке, и бросил последний взгляд на город со своей террасы, перед тем, как вернуться в комнату, оставив окна открытыми ради доступа становящегося прохладным воздуха. Он подошел к огромной дубовой кровати, которая, казалось, занимала всю комнату. Расстегнув мокрую от пота рубашку, отдирая ее от влажного тела и подтянув на плечи так, что прохлада ласково прошла по груди и спине, Дэвид потянулся обнаженным корпусом. Он обтер рубашкой пот со своей крепкой, хорошо сформированной груди, покрытой тонким слоем светлых волос, редких, как у юноши. Он бросил рубашку к ногам и высвободил свою стройную талию из стеснявших ее брюк, распустив ремень и расстегнув "молнию" поверх небольшой выпуклости. Брюки упали до колен, давая такое ощущение, будто одежда стекает по обнаженным ногам. Он помассировал через боксерские трусы свои ягодицы, затекшие от многочасового сидения за столом. Его руки накрыли твердые округлости поверх тонкой ткани, уместив их в ладони, а затем легкими поглаживаниями прошлись по низу живота, и он почувствовал, как дремлющий пенис, удерживаемый трусами, прислонился к ноге. Он спустил трусы ниже ягодиц, ловя взглядом волосы на лобке, приветственно выглянувшие наружу. Запустил руки в светлые волосы, расправляя их поверх пениса. Дал трусам упасть на пол, вышагнув из них во всей наготе. Он видел себя во весь рост в зеркалах, которые занимали целую стену в его комнате. Он беспорядочно проводил руками по телу, любуясь его отражением.

Дэвид не был чрезмерно тщеславным человеком, но гордился своим стройным молодым телом - результатом многолетних усилий держать себя в форме, избегая обычных ловушек в виде плохого питания и чрезмерного потребления алкоголя, которые испортили немало красивых тел в его профессии. Он не был высоким, но был сложен безупречно. У него было красивое лицо с приятными чертами, темные глаза и светлые волосы, обрамлявшие лицо, умеренно пышные, чтобы подчеркнуть естественный цвет лица. Грудь и живот - подтянутые и хорошо сформированные. Каждое утро он тренировался, но умеренно, не желая выглядеть чересчур мускулистым, но в меру стройным и развитым. Волосы на теле у него росли книзу, стекая умеренным и привлекательным потоком от груди к нижней части корпуса, встречаясь с волосами на лобке, которые ручейком вытягивались им навстречу. Дэвид ласкал собственное тело наполовину для удовольствия, наполовину ради сексуального возбуждения, наслаждаясь ощущением плоти под собственными прикосновениями. Его руки упирались в твердость верхней части корпуса и опускались, принимая, как в чашу, его пенис, который уютно лежал в его влажной ладони.

Он посмотрел на него сверху вниз с некоторой неудовлетворенностью его средней длиной и толщиной, ибо чувствовал, что это портит его в остальном безупречный облик. Член был с обрезанной крайней плотью, гладкий, с идеально круглой головкой. Однако не было причины чувствовать себя вовсе уж разочарованным. Ведь у него хорошо сложенное, привлекательное и возбуждающее тело. По крайней мере, Джонни никогда не жаловался. Дэвид думал о Джонни, стоящем рядом с ним, ласкающем его. Он думал о своем желании обладать Джонни и о его теле. О том, что Джонни никогда не говорил о том, что Дэвид считал своими недостатками - подчас плохое настроение, усталость от долгих и трудных дней в офисе. Как Джонни никогда не ждал ничего от Дэвида, несмотря на его материальное благополучие.

Дэвид слишком хорошо знал цену фальшивых ласк. Руки, которые вас обнимают, в таких случаях протянуты вовсе не к вам. Слишком часто он бывал обманут искателями золота, которые злоупотребляли его любовью и его банковским счетом. Он испытал одиночество с парнем-проститутом и пустоту после продажных радостей, когда сделка завершалась. Дэвид жаждал надежных и содержательных длительных отношений. И в Джонни он нашел доверие и теплоту, в которых нуждался. Дэвид почувствовал обычные признаки возбуждения при мысли о Джонни: стремительные ощущения предвкушения, которые начинали бурлить в его теле, отключая его ум от всего, кроме удовольствия, связанного с Джонни. Он почувствовал, как все тело напрягается и затвердевает, как это происходило, когда он бывал с Джонни. Он встряхнулся с громким стоном, еще не желая забыться в наслаждениях с Джонни, в притяжении и желании Джонни. Он заставил себя вернуться в настоящий момент и прошел в примыкающую к спальне ванную, бросив последний взгляд на свое отражение в зеркале, на свой пенис, который напрягся и качался перед ним, когда он пересекал комнату. Все это было ему хорошо знакомо при мыслях о Джонни.

Он вошел в ванную, роскошно элегантную, как и весь дом. Здесь были золотые краны, свежее дорогое мыло и крепкие чувственные одеколоны. Дэвид принял душ, освежив тело для предстоящей ночи. Он вытерся и облачился в легкий хлопчатобумажный халат с боксерскими трусами, подобранными в пару. Дэвиду нравилось, что трусы не стесняли естественных движений. Он опрыскал себя любимой туалетной водой с сильным запахом, положил полную ладонь геля на волосы, чтобы убрать их со лба и придать им мягкость и аккуратность. Теперь он был готов к появлению Джонни. Он являл собой пример привлекательного мужчины в свежей, с иголочки, одежде, с чистым телом, издающим более чем чувственный запах.

Дэвид задержался ненадолго в своей комнате, чтобы убрать сброшенную дневную одежду, придавая комнате ее чистый стильный вид. Он спустился по лестнице и через холл прошел в столовую, где его ждал холодный ужин. По дороге он прихватил из кухни бутылку ледяного шампанского. Откупорив ее, налил себе порядочную порцию в высокий узкий бокал. Отключил телефон, выбрал компакт-диски из своей коллекции и наполнил комнату музыкой, создавая звуковой и эмоциональный фон, нужный ему для этого случая. Убавил свет и сел, успокоившись и расслабившись в ожидании Джонни.

Он съел отменный ужин, приготовленный миссис Трилл, начав с семги холодного копчения, все время с мыслью о Джонни. Он вспоминал прошлые ночи, проведенные с Джонни, юным, прекрасным, милым Джонни; как он проводил ночи напролет, полные страсти, снова и снова наслаждаясь телом Джонни. Его хмурый, но чистый взгляд, чувственное касание кожи Джонни и большой пенис, который бесконечно возбуждал Дэвида и даже вызывал у него зависть. Дэвид провел некоторое время, наслаждаясь ощущением изобилия еды и питья. Он улегся на софу, извиняя себя тем, что так много работал ради этого. Его окутало тепло - результат действия шампанского и включенного отопления, а может, и его мыслей, предощущения встречи с Джонни. Он распахнул халат, открывая свое тело самому себе, чувствуя возбуждение обнаженной плоти и воображая, что это Джонни. Он принялся ощупывать себя, обратив взгляд к потолку, куда отбрасывалась тень от распростертого полуголого тела. Он думал о Джонни, проводя ладонями по коже, как будто его руки касались достоинств Джонни, словно он опять обследовал его, неутомимо ощупывая каждый дюйм, складку и форму тела Джонни. Дэвид запустил руку в собственные трусы, натолкнувшись на пенис, затвердевший в ожидании Джонни. Он обвил пальцами обнаженный конец пениса, выгибая тело в сторону тени на потолке с охватившим его ощущением волны облегчения и удовольствия, пробегающей по обнаженной поверхности его плоти. Он сбросил одеяние, освобождаясь от него, как гусеница освобождается от кокона, чтобы предстать новым существом. Дэвид сбросил его, чтобы стать существом сексуальным, каким он и был. Он лежал, вытянувшись, блаженно ощущая полное и неограниченное соприкосновение диванной кожи со своим телом. Его ягодицы ерзали взад и вперед по прохладной гладкой поверхности, его ноги и спина чувствовали покалывание и легкое жжение при соприкосновении с ней. Дэвид провел ладонями по груди, поглаживая соски, ставшие твердыми и набухшими.

Его пальцы прошлись сквозь волосы на теле, продолжая обследовать и ласкать упругий живот, глубоко вдавливаясь в плоть. Но на самом деле это он ласкал плоть Джонни. Он захватил свой пенис и мошонку в вытянутые руки, массируя себя ладонями, приподнимая пушистые мешочки и давая им упасть на ноги, а пенису стучаться о живот. Дэвид высоко поднял ноги в воздух, так, что его тугие мясистые ягодицы вдавливались глубже в диванную кожу. Он начал водить руками вдоль и поперек, обнимая задницу, которую целовали и поглаживали блуждающие тени. Его ладони скользили по плоти, ухватывая ее, задерживая один палец и медленно двигая им вглубь, чтобы пробудить ощущения там, внутри. Он еще ближе подтянул ноги к своей груди, и новые волны прошли по телу. Дэвид выгнул свой абсолютно податливый позвоночник и опустил голову, подводя пенис ближе к лицу, чувствуя его прикосновение к своим щекам и носу. Захватив пенис между губами, он принялся языком бурно лизать его головку, ощутив во рту желанный сладкий вкус. Он наслаждался чувством облегчения и экстаза с каждым движением головы и губ, пока не дошел до того, что едва мог выносить это ощущение дальше, удерживаясь, чтобы не выстрелить собственным соком в свой жаждущий рот. Он откинулся назад, расслабив тело и опустившись обратно на прохладную кожу софы, которая охотно приняла его разгоряченное тело. Образ Джонни вспыхивал в его мозгу, словно при ускоренной перемотке видеокассеты. Тело Дэвида было полно жизни, взывая о блаженстве слияния с Джонни.

- Джонни, Джонни, приди ко мне! - воскликнул Дэвид со страстью, желанием, почти с отчаянием в голосе.

И Джонни явился, как всегда, как Дэвид знал заранее. Джонни возник на огромном телеэкране, установленном в углу комнаты, появился, подчиняясь команде пульта дистанционного управления, который Дэвид держал в руке. Джонни был здесь, в гостиной Дэвида, появившись в момент, когда страсть и желание Дэвида достигли высшей точки.

- Джонни, ты здесь! - закричал Дэвид, вдавливая свое горящее желанием тело глубже в кожу дивана, а свои руки глубже в тело.

- Привет, я Джонни, и я лучший твой любовник, - сказал парень с экрана.

Молодой человек лет двадцати, темноволосый, средиземноморского происхождения, с теплыми глазами и поразительно смазливым лицом, Джонни лежал в большущей постели на красном покрывале. Он был крупным парнем, мускулистым, с массой волос на теле, толстых и темных. Тело было голым, за исключением тесных кожаных шортов и тяжелого кожаного жилета, который частично маскировал, но не мог скрыть полностью его налитые бицепсы. Его живот был плоским, как стиральная доска, и перекатывался волнами, когда он поглаживал его огромными опытными руками, которые доставали и ухватывали большую пульсирующую выпуклость в тесно облегающих шортах.

Дэвид перевернулся на живот, глядя на парня на экране и впадая в полнейший экстаз от вида Джонни в кожаном прикиде. Дэвид чувствовал прикосновение кожаной одежды Джонни возле себя на софе. Его собственный пенис сочился влагой, смазывая ритмично вздымающиеся бедра. Он глубоко зарылся лицом в корпус дивана, в тело Джонни, впитывая чувственный запах горячей возбуждающей обивки.

- А теперь возьми меня, - говорил Джонни, - ты, мой безупречный любовник.

Слова плыли по воздуху, Дэвид сгорал о безумной жажды, пот тек по его телу блестящими каплями на голой спине и ниже, теряясь в тусклом свете. На экране Джонни встал на колени в постели, расстегивая шорты медленными дразнящими движениями, произнося ободряющие и обещающие слова, такие дразнящие и соблазнительные для Дэвида. Все более громкие крики похоти, испускаемые Дэвидом, наполнили воздух, когда он стал умолять Джонни освободиться от тесных маскирующих шортов. Джонни прижал руки к одетому в кожу паху. Дэвид вдыхал запах, уткнувшись лицом в мошонку Джонни, въедаясь в эту кожу и тело под ней. Джонни распахнул шорты, вытащив наружу огромный член, который так долго прятал. Дэвид застонал при виде изумительно толстого пениса, который медленно выскальзывал из-под молнии. Руки Джонни работали над ним, ввергая Дэвида в море жажды, и откликалось желание при виде того, как Джонни играет своим огромным членом на экране, заставляя его увеличиваться, разбухать, пока он не вздыбился в полную силу, как игрушечная дубинка, во всем своем двадцатипятисантиметровом великолепии.

Дэвид открыл рот, ощутив вкус знакомого чувства теплоты и увесистости Джонни внутри себя. Он чувствовал его первые выделения, свою собственную влагу, вызывающую теплую жесткость между обивкой и его голодным пенисом. Джонни корчился на постели, голый, не считая кожаного жилета, с силой сжимая свой толстый пенис между ладонями и постукивая им о тело, оттягивая кожицу взад и вперед на широком кончике члена, где видна была покрывающая его смазка, стекающая каплями в ладони. Потом он перевернулся на живот, выбросив задницу кверху в позе, полностью открывающей ее. Дэвид начал бешеные толчки бушующей жажды на обивке, овладевая Джонни, словно бы это было в последний раз. В его ушах звенели стоны Джонни и крики удовольствия, его ноздри наполнял запах пота и кожи. Его тело было глухо ко всему, кроме дикого ощущения диванной кожи и плоти Джонни на нем, дразнящего тела и пениса Джонни в контакте с его собственным, его тела, неутомимо и непрерывно берущего Джонни снова и снова. Затем Джонни вновь оказался на коленях, а его твердый изогнутый пенис был снова крепко схвачен жесткими ладонями. Джонни двигал пенисом так, что обнаженный конец его ритмично показывался и прятался между сжатыми в крепкой хватке ладонями.

- Кончай со мной! - кричал Джонни. - Я кончаю, кончай со мной!!!

Крики оргазма Дэвида и Джонни усилились и слились в тенях комнаты, звенящей похотью, когда Джонни выстрелил свой тяжелый заряд на постель в спазме наслаждения. Дэвид спустил длинными, глубокими и обильными толчками между кожаной обивкой дивана и своим влажным телом. Оба тяжело и глубоко дышали, когда каждый вернулся, расслабленный и удовлетворенный, в свой особый мир, мир радости и комфорта. На некоторое время воцарилось молчание, прежде чем Джонни заговорил с экрана:

- Спасибо, это было потрясно!

- Спасибо, - как эхо, повторил Дэвид с закрытыми глазами, лежа в луже собственной спермы на коже дивана.

- Ты - мой безупречный любовник, - сказал Джонни.

- А ты - мой, - ответил Дэвид нежным ласковым тоном. Его удовлетворение, его удовольствие от их связи весомо звучало в голосе, а сон уже смыкал его глаза.

- Спокойной ночи, до скорого, - прошептал Джонни с экрана.

- До скорого, Джонни, спокойной ночи, - ответил с улыбкой Дэвид расплывающемуся изображению Джонни. - Спокойной ночи, мой безупречный любовник... - шептал он, ласково улыбаясь и погружаясь в глубокий удовлетворенный сон. - Я люблю тебя, Джонни, - прошептал он последние слова, прежде чем уйти в страну снов, где он и Джонни спали вместе в его широченной кровати, где он лежал, довольный, в объятиях своего безупречного любовника, всю ночь... грезя о Джонни.

© Энтони Корчо

Из журнала "HIM", "1/10" № 22
© Перевод с английского Марка Залка

Этот гей рассказ находится в категориях:
Мастурбация, Заграничный секс

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>