BlueSystem >
Горячая гей библиотека
Красный шар солнцаЧасть 4 Пашкины движения стали более спокойны и неторопливы. Он
уже нежно вытирал меня, придерживая меня свободной рукой. Он присел, чтобы
вытереть мои ноги. Он поцеловал меня в ягодицу и запустил руку между половинок,
мой съежившийся было от прохлады орган стал резко набухать. Пашка развернул меня
к себе и неожиданно взял мой член в рот. Новые ощущения снова затопили мое
сознание. Я еле удержался на ногах. - Пашка, что ты... что ты делаешь, -
никогда мой член не был во рту, меня словно било током, чтобы удержаться я
схватился за Пашкину голову, запустил пальцы в его густую шевелюру и, не соображая,
что делаю, стал насаживать его на себя. Когда первая волна ощущений схлынула, я
посмотрел на Пашку сверху вниз. В слабых отблесках молодой луны, выглядывавшей
из-за ивы, пашкины губы ритмично ходили вдоль моего напряженного ствола, одной
рукой он держал меня за задницу, уже нащупав мокрую от купания дырочку и теребя
ее, второй наяривал свой, кажущийся огромным в слабом освещении орган. Он все
увлекался, заглатывая мой член все дальше, я поднял Пашку и встал на колени перед
ним - мне тоже захотелось взять у него. Он все еще держал его в руке. Так близко,
такой красивый. Я нежно взял его в руки. Я рассматривал его, это было
удивительно приятно, я чувствовал его пульсацию. Потом погладил сжавшиеся вместе
яички. Его запах был такой родной и наполнял такой нежностью и спокойствием. Я
провел головкой по губам. Он сильно вздрогнул. Пашка водил руками по моей
короткой стрижке, по шее, по щекам. Сердце билось, рот сам открылся, впуская это
горячее и такое нежное и гладкое чудо. Мне все хотелось сосать и сосать, я
изредка вынимал его изо рта, чтобы еще полюбоваться им. Одной рукой я сжимал его
ствол, другой теребил яички. И тут Пашка стал делать резкие вдохи, прижал мою
голову к себе, член, забитый мне по самую глотку, так приятно и мощно затрясся,
наполняя мой рот чем-то очень терпким. Пашка застонал. Потом я встал, боком
прижался к Пашкиной груди, запустил руку ему между ягодиц, он обнял меня и
целовал, и я кончил, помогая себе рукой. Мы так стояли еще некоторое время, отходя
от оргазма и согревая друг друга, потом оделись и, молча, обдумывая все
произошедшее, пошли к станице. А во рту все ощущался новый и неожиданный вкус
спермы. Там, в станице, все еще играла музыка. Станица светилась окнами и
фонарями на улицах. Я смотрел вперед, на эти огни и не узнавал. Не узнавал
дорожку, по которой мы шли, пение сверчков и цикад казалось незнакомым. Все
изменилось, как будто я родился в каком-то другом мире. Но только одно казалось
родным и знакомым - Пашкин силуэт впереди. Когда мы вышли с тропинки на
грунтовую дорогу Пашка, идущий впереди остановился и обернулся. Я почти не видел
его лица, лишь отражение луны в глазах. - Лёка, - он замолчал, опустил глаза,
- я... мы это, ... Лека, ты не обидишься на меня? Я не знаю, что на меня нашло. Я
соскучился, Лека. Он пристально посмотрел на меня. - Я никому не скажу,
Лёка, никогда! Лёка, и ты не говори, ладно, - его голос задрожал, - выходит, я
пидор?.. Я скучал по тебе, что со мной твориться, Лёка? Он уткнулся мне в
плечо. "Выходит, я тоже пидор", - подумал я, - "Какой ужас!". Мое сознание
категорически не принимало этого свершившегося факта, но ведь я хотел этого, я
хотел и хочу Пашку. - Я никому не скажу, я... ты мне нравишься, Пашка, очень.
Пашка отстранился и удивленно посмотрел на меня. - Но ведь этого больше не
будет, Лёка, - уже как-то серьезно и агрессивно сказал Пашка, - я не пидор, Лёка,
нет. Я не ответил - "какая в общем разница пидор ты или нет, если есть
человек, который тебе нужен. Смогу ли я отказаться от него. И что, больше не
будет походов на речку?" Я пошел вперед, расстроенный пашкиными словами.
Мы подходили к околице. - Пашка, ну раз больше ничего не будет, может
поцелуемся последний разок, типа на прощание. - Нет. Зачем?.. Мы шли
дальше. На глазах наворачивались слезы. Мы дошли до развилки, где должны были
расстаться. Было темно. Мы остановились. - Ну ладно, Лёка, давай, последний
раз, пока никто не видит, - прошептал Пашка. Он бросил удочку, сетку и схватив
мою голову руками присосался к губам, потом сделал еще несколько поцелуев в лицо,
щеки и нос, виновато взглянул на меня, подхватил брошенные вещи и скрылся в
темноте. Я, расстроенный и озадаченный последним поцелуем, побрел домой. Мать
неодобрительно посмотрев на мои покрасневшие было глаза спросила: - Опять с
Пашкой, чтоль, шатались впотьмах? И нежрамши целый день. И что им не сидится
дома, картошка вон вся в жуках, а они до ночи рыбу ловят. Кошке то хоть хватило?
Я молча хлебал щи. Они были вкусные, тетка такие не готовила, и я наворачивал
по полной. - Ты уж сынок молодец, что поступил, ну уж родителям помоги, пока
дома, потом уж редко будем видеться - каждые выходные не наездишься. Я молчал.
Мать с тревогой посмотрела на меня. - Чего случилось, та? Поругались,
что ль, с Пашкой? - Да не, так, поспорили, - соврал я. Член надувался и
побаливал, при воспоминаниях о нашем "споре". - Он парень умный, не то, что
ты, в университет, чай, поступил - больше тебя знает. - Да уж, я тоже не
провалил экзамены. Неизвестно кто из нас первый вылетит, говорят - из "универа"
в первую сессию половину первокурсников выгоняют. Фантазии и воспоминания
разгорались в голове с новой силой, хотелось поправить вставший и неудобно
загнувшийся в штанах член, но при матери было неудобно. - Чай, в техникуме
лоботрясов тоже держать не будут, - продолжала пустой разговор мать. Наевшись
щей, вареной картошки с грибами, луком и помидорами и запив все это большой
кружкой молока, я стал смотреть как мотыльки кружат вокруг изрядно засиженной
мухами лампочки. Мать вышла из кухни и довольный желудок возвращал хорошее
настроение, глаза стали слипаться. Громко тикали настенные часы, через открытые
окна из комнаты доносились звуки работающего телевизора. Мои глаза закрываются
и почти несбыточная фантазия приходит в голову, будто мы с Пашкой в комнате, на
паласе перед телевизором, он смотрит передачу, а я, засыпая, лежу у него на
животе и перед глазами его член, и телевизор что-то бурчит, и я засыпаю и так
хорошо и спокойно. Мать пришла в кухню, разогнала забытье, стала убирать со
стола. - Иди уже спать, шатаются неизвестно где, как будто на них пахали. Я
умылся и вымыл ноги, разделся и забрался в прохладную постель, провалился во
взбитую пуховую перину и мечты о Пашке снова овладели моим организмом. Я стащил
трусы, скомкал и обнял подушку, как будто это был Пашка и быстро уснул.
Снился мне какой-то сумбурный разврат, что впрочем неудивительно. Утром
родители, уходя на работу, гремели посудой на кухне, шумел приемник, но полностью
проснуться мне не удалось, да и надобности не было. Впереди целых четыре года
учебы, да и до того 10 лет школы и подъема полвосьмого, а сейчас осталось чуть
больше месяца возможности выспаться и нагуляться. Их надо с толком использовать,
чтобы не было, как говорится, мучительно больно. Я поворочался, обнял покрепче
подушку-"пашку", потерся о постель обычно стоящим по утрам лохматым дружком,
снова провалился в забытье. Через какое-то время кто-то заколотил во входную
дверь. Пытаясь отогнать остатки сна, я замотал головой и крикнул: - Кто? Дверь
проскрипела, открываясь (у нас в станице двери не закрывались на замок, если дома
кто-то есть, тем более, что замок навесной и открыть его изнутри было бы весьма
проблематично). - Лёка, Лёка, ты дома? Один? - Да, Пашка, ты что-ли? - Пашка
уже ворвался в комнату.
страницы [1] [2] [3] [4] [5] [6] . . . [10]
Этот гей рассказ находится в категориях: Любовь и романтика, 18-19-летние, С другом
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|